Кирпичи

Часть 1

Инициация


- Ты в магазин? Купи мне шоколадку, Резвей, - попросила Лида. Очень хочется есть, а до обеда еще о-го-го сколько!

Вот, стерва, а! Так подставить, а теперь спокойно о чем-то меня просить! Лидка Фрайбергер, несмотря на сложившийся стереотип о некрасивых немках, отличалась офигительной внешностью. Она это знала, и самое хреновое, она этим во всю пользовалась.

Сидящий в кабинете народ дружно скалится. Всем интересно, как я отреагирую. Епт.

Шеф дал нам с Лидкой проект. Свою часть проекта я выполнил, а наша деловая стрекоза Лидочка, занятая куда более важными делами, не успела. И ладно бы не успела да покаялась шеф бы побурчал и продлил бы срок нет!

Утром, на планерке, не моргнув глазом, заявила: «Михаил Степанович, выполнение проекта задержано по вине Резвея, не собравшего в срок данные по заказчику». Резвей это моя фамилия.

Я от удивления потерял дар речи. А Степаныч, старый хрыч, внимательно изучив длиннющие Лидкины ноги, заканчивающиеся где-то на уровне его груди, вынес вердикт. Проект закончить до завтра, Резвея лишить квартального бонуса.

В общем, послать Лидку в далёкие края или принести шоколадку, вопрос не стоит. Первое сделать не позволяет врожденная робость и воспитание. Оставалось второе. Но вопрос в том, как бы ответить, окончательно не растеряв остатки гордости. Если бы мы с Лидкой были одни, я бы просто согласился, но коллектив, до этого сосредоточенно кликающий мышками, замолк и превратился в само внимание. Поворочав мозгами, я нашел, казалось бы, компромиссное решение.

- Хорошо, - буркнул я, - но с тебя чашка горячего кофе к моему приходу.
- Щас, разбежался, - скривила губы Лидка, - не маленький, сам нальешь.

Такого ответа я не ожидал. Где-то в углу программистов послышался отчетливый смешок. Это Саня Бородаенко не сдержал презрения. Он вообще всех презирает, а меня особенно.

- Резвей, и мне сигарет купи, белый «Мальборо»! Белый, слышь, не красный! заорал стажер Панченко.
- А мне щенка, кроссовки и барабан! Ладно, Резвей? С получки отдам! то Бородаенко не удержался и проявил остроумие.

***

Шел дождь, чавкающая грязь при каждом шаге взлетала вверх и норовила приземлиться на мои штаны, моросящий дождь заставлял жмуриться, а это при моем плохом зрении плюсов в ориентации на местности не давало.

Коммунальные службы перекопали участок дороги возле офиса, сменили трубы, но вновь заасфальтировать забыли. Местность напоминала колхозное поле после уборки урожая.

Мимо с гудением пронесся грузовик. Его водитель весело погрозил мне кулаком, сбивая с толку. Комья слякоти залепили штаны и куртку. Сопутствующие водопады грязи залили очки и лицо. В голову упорно лезли мысли о ковровых бомбардировках. Настроение начало ухудшаться. Хотелось кого-нибудь убить.

Цель, ради которой я вышел из офиса, явно не стоила всех мучений. У меня разболелось горло, и мне хотелось смягчить его какими-нибудь леденцами. До продуктового магазина недалеко, и черт меня дернул рискнуть в такую погоду выйти из офиса!

В магазине душно. Остановившись у витрины с колбасами, я снял очки и протер их платком. Вытер лицо, одел очки жизнь стала налаживаться. За кассой стоит женщина лет сорока, очки в роговой оправе грозно сверкают, копна обесцвеченных волос делает продавщицу похожей на пришельца из восьмидесятых. На меня ноль внимания.

Пока я приводил себя в порядок, в магазин зашел еще один покупатель. Тяжелые ботинки, облепленные грязью, щетина и короткая прическа молодой парень, классический рабочий класс. По магазину прокатился запах перегара и пота.

- Бутылку водки и два пива! на удивление приятным голосом попросил парень.
- Какое именно пиво?
- Мне «Самурай», а вот этому - здесь он повернулся ко мне. Тебе какое «Клинское», чудик? И зовут-то тебя как?

«Эх!» - пронеслось в голове, - «Неудобно отказываться».

- Мне, пожалуйста, «Арриву». А зовут меня Резвей.
- Слышала? «Арриву» ему! И пару пластиковых стаканчиков! рявкнул он. Оч приятно, Резвей! Меня Лёхой зовут! Верняк моя фамилия!
- Я, конечно, извиняюсь, Лёха, - робко спросил я, - но чем вызвано угощение?
- Братуха, так ты получается сам себя извиняешь, что ли? поинтересовался Лёха.
- В смысле, - не понял я.
- Ну вот смотри: я умываюсь значит, я умываю сам себя, да? Получается, ты извиняешься перед самим собой?
- М-э, - промычал я, - ну, так же говорится Извините.
- Вот, это уже по-русски. А повода нет просто увидел хорошего человека и захотелось его угостить.

С этими словами он расплатился с продавщицей и кивком показал следовать за ним. Я совсем забыл и про леденцы, и про Лидкину шоколадку словно какая-то невероятная сила подталкивала меня вслед за Лёхой. Он шел упругим и четким шагом уверенного в себе человека, расправленные плечи и высоко поднятая голова только усиливали впечатление. Мы вышли из магазина. Дождь не прекращался.

- А куда пойдем-то?
- Да сядем сейчас на лавочке в скверике, тут недалеко.
- А дождь?
- Ты что, растаять боишься?

Желание задавать вопросы испарилось.

Что я делаю? Куда я иду с этим человеком? Я искал объяснений и не находил их. Разум подсказывал, что надо вернуться в магазин и купить необходимое, все то, что заказали ребята из офиса, где меня через минут двадцать по закону подлости начнут искать. Но желания возвращаться туда не было.

***

Дождь выполнил свою миссию и прекратился. Из-за облаков на минуту сверкнул луч солнца. В сквере пусто.

Леха сел на мокрую от дождя скамейку, а его вид говорил о том, что Лёху не заботят такие мелочи. Я робко примостился рядом. Открыли пиво. Пить холодное пиво на улице при такой мерзкой погоде большого удовольствия не представляло.

- Ну, как пиво? спросил Лёха.
- Пиво как пиво, - пожал я плечами, - холодное.
- Ясно. Ну, рассказывай! после небольшой паузы сказал Лёха.
- О чем?
- Как о чем? Чем живешь, чем дышишь. Кто ты вообще такой?

Потребность высказаться и выпитое на голодный желудок пиво развязали мне язык. Через минут двадцать Лёха знал обо мне все. Какими-то ненавязчивыми вопросами и глубокомысленным хмыканьем он направлял мой рассказ и, дослушав, подвел итоги:

- Итак, Сергей Резвей, 27 лет, жены нет, родители далеко, девушки тоже нет, работаешь рекламщиком. Работой доволен, но в коллективе авторитетом не пользуешься. Зачем живешь-то, Серега? В чем смысл?
- Смысл? Жить.
- Жить, чтобы жить? Не парь мне мозги! Наверняка у тебя есть какие-то мечты, планы, цели. Проблема в том, что ты пытаешься угодить всем, зачастую в ущерб себе. Все, что тебе нужно для счастья, это осознать, что все твои мечты вполне исполнимы, и зависит все только от тебя. Стань эгоистом, в хорошем таком смысле. Наберись здоровой наглости. Будь грубее и не бойся казаться невоспитанным, сейчас воспитанные люди не в моде перестань через слово вставлять «пожалуйста» и «извините». Отвечай односложно и предельно конкретно если хочется ответить «нет», скажи «нет и точка!». Забудь о воспитании в этом мире выживает не самый воспитанный, а самый наглый. Стань хамом хамство упрощает взаимопонимание. А теперь запомни все вышесказанное относится только к тем, кто пытается тебя использовать. Неважно, сестра это, шеф, коллега или просто случайный прохожий. Вот простой пример: ты спешишь на работу, но тут тебя останавливает прохожий и просит сигарету или огня, не важно. Как ты поступишь?
- Конечно, дам сигарету, - не задумываясь ответил я.
- И опоздаешь на работу?
- Да нет, это же не займет и минуты.
- А вот послать его или просто ответить отказом не займет ни секунды! А представь, что по дороге на работу тебе встретились десять прохожих, стреляющих курево. И ты из-за них опоздаешь на работу, что несомненно, не приведёт твоего шефа в восторг. При таком подходе рано или поздно твои опоздания приведут к увольнению или лишению премии.
- Да меня уже и так лишили премии
- Вот видишь. Эта длинноногая блядь Лида живет себе припеваючи, гуляет, на работе хуи пинает, а что в итоге? Мой кореш Серега без премии, а стерва Лидка посмеивается над ним, да еще и гордится своей находчивостью
- Она не блядь, она хорошая, - промямлил я.
- Так ты к ней неравнодушен что ли? изумился Лёха. И ты думаешь, что если и дальше позволишь ей ездить на себе, то она и ноги раздвинет?
- Ну, ноги не ноги, но
- Знай, Резвей, что нормальная баба никогда не будет не то что спать, а даже встречаться с неуверенной рохлей. Тем более, такая стерва. Зачем ей с тобой встречаться, если ты и так под нее стелешься? Лёха на секунду призадумался, а потом воскликнул. - Да тут же поле непаханое! Слушай, а че ты со мной-то пошел? Тебе же на работу надо было возвращаться?
- Э-эх
- Короче! Я буду не я, если не сделаю из тебя мужика! Вот номер моего сотового, - сказал Лёха, протягивая мне визитку. - Позвони мне после работы попьем пива и продолжим беседу. А сейчас иди в офис и попробуй хоть оставшееся рабочее время быть мужиком!

С этими словами Лёха встал и направился к магазину. Я повертел его визитку дорогая темно-зеленая бумага и белым шрифтом надпись: «Лёха».

Кирпич первый


Вахтер и охранник в одном лице Жора расплылся в улыбке. Представив себя в данный момент, я понял, какое зрелище из себя представляю: мокрые встрепанные волосы, нелепые очки, грязная одежда и визуально увеличившиеся в размерах за счет налипшей грязи туфли.

«Ну что же, хоть кому-то я сделал приятное, хоть кого-то развеселил», - подумал было я, но, вспомнив Лёху, неожиданно даже для самого себя ляпнул:

- Че лыбишься, идиот?

Жора застыл с оскаленным ртом, уголки рта поползли вниз, а в глазах появилось изумление. Не дожидаясь, пока Жора опомнится, я прошмыгнул мимо него на лестницу. К последствиям собственного поступка я пока готов не был. Опомнившийся Жора прокричал вслед что-то похожее на «Ты че, гнида!..», но дальнейшего обращения я не услышал. Возможно Жора взывал к моей совести, а может просто хотел объяснить, что он улыбался вовсе по другой причине. Кто знает. Лично я склонялся к версии о том, что Жора хотел максимально доступными методами внушить мне неприемлемость моей линии поведения без должного к нему, к Жоре, уважения. Проще говоря, дать мне по шее.

Да, пробыть даже полдня «мужиком» без должной подготовки, а тем более не подкрепленной возможностью физически обосновать свои слова, тяжело.

Поднявшись на второй этаж, где находился офис нашей фирмы, я зашел в туалет и стал приводить себя в порядок: снял очки, почистил одежду, вымыл руки, потом умыл лицо. Вгляделся в зеркало обычный парень, серые глаза, короткие русые волосы На лбу шрам в виде молнии. Ха-ха, шучу. Шрамов нет и не было не то что на лбу, вообще ни на какой части тела. Драться никогда я не дрался, а от жестоких порезов и падений Бог миловал. В общем, важнейшая часть в моей жизненной подготовке была упущена, а что-то наверстывать в двадцать семь лет было поздно. Или еще не поздно?

Вообще, жил я по принципу «Все люди хорошие, пока не докажут обратное». Если же «люди доказывали обратное», я в очередной раз разочаровывался в этом мире, впадал в апатию и терял вкус к жизни. А потом просто переставал с доказавшими обратное общаться.

Встав у окна, я закурил сигарету. Втягивая сладкий дым «Мальборо» вкупе со свежим октябрьским влажным воздухом, я еще раз вспомнил разговор с Лёхой. Странно, но в тот момент я не задавался вопросом, кто этот человек, зачем он завел со мной разговор и учил как жить. Его тезисы доказательств не требовали моя паскудная жизнь была живым примером как себя вести нельзя.

Пора менять принципы. Отныне, все люди для меня сволочи и скоты. Пока не докажут обратное.

***

Перед дверью я расправил плечи, распрямил спину и вошел в наш отдел. Сняв куртку, подошел к своему рабочему месту. По экрану монитора лениво летало звучное слово «Придурок». Чёрт. Еще пару часов назад я бы на такую выходку не обратил внимания, наоборот, угодливо посмеялся бы над этой «невинной шуткой». Но сейчас следовать традициям не хотелось. Я оглядел кабинет и тихо спросил:

- Кто это сделал? Кто написал слово «Придурок» в моем скринсейвере?

Ноль внимания. Лидка, взглянув на меня, фыркнула, а Панченко визгливым голосом заорал:

- Резвей! Явился - не запылился! Купил Лидке шоколадку? А мне купил сигареты? Не ошибся там сослепу? Я белый «Мальборо» заказывал!

Народ оживился. Все приготовились к шоу. Из-за мониторов повылезали уже готовые к веселому хохоту лица. «Значит, шута нашли?» - зло подумал я. «Ну будет вам шоу!». Самое главное, это голос, а голос у меня тихий. Раз громко говорить не получается, придется орать. Я набрал полную грудь воздуха и закричал:

- Тебе, Панченко, не о куреве надо думать, а о том, пройдешь ли ты испытательный срок! Стажер, бля! Где маркетинговое исследование? Ты его еще на прошлой неделе должен был подготовить!
- Серега, да ладно тебе, ты че это?
- Серега? Да какой, нахуй, я тебе Серега? Сергей Александрович, бля!

Я выдохся и замолчал. Что дальше говорить, я не знал. Высказать то, что давно накипело проще. Оскорблять и хамить специально я пока не мог.

Стало тихо. Коллеги перестали клацать кнопками клавиатуры, и лишь мерное гудение кулеров повисло в комнате. Даже непомерно толстый копирайтер Левон Гараян перестал жрать бутерброд и с открытым ртом уставился на меня. Чрезмерное внимание меня завело посильнее дешевых требований Панченко:

- Чё уставились? Работать!

Нет, работать никто не стал. Все с каким-то новым интересом рассматривают меня, словно пытаясь понять, что такого изменилось в Резвее? В глазах любопытство и небольшая тревога, лица напряжены. Тишину нарушил писклявый вопль Панченко:

- Да он же пьяный! Набухался!

Моментально все понимающе заулыбались, с облегчением закивали головами. Люди страшатся необъяснимых вещей, а причиной истерики Резвея было лишь его нетрезвое состояние. Ага. Гараян продолжил трапезу. Я стоял, не зная, куда себя деть, краска заливала лицо. Я сел, в душе проклиная собственную недогадливость, «Дирол» бы предотвратил подобное развитие событий. А Панченко, упиваясь собственной победой, продолжил разоблачительную речь:

- А я еще думаю, от кого перегаром-то несет? Думал, может это спирт Бородаенки, которым он свои компы протирает, смотрю нет, Бородаенке вообще все пофигу
- Слышь, ты, салага! встрепенулся Саня Бородаенко. Для тебя я Александр Витальевич!
- Ага, - кивнул Панченко, - смотрю, а Александру Витальевичу все пофигу. Он соизволил в «Сапера» поиграть, и не до спирта ему. И тут я понял! Это ж от Резвея прет пришел весь в грязи, как будто в канаве искупался, перегаром несет и истерику тут устроил
- Глохни, Панченко, сквозь зубы произнесла Лидка. Панченко удивленно на нее посмотрел (как же так, для вас же стараюсь, блин, развлекаю!), но заткнулся.

Она посверлила меня изумрудными глазами и тихо спросила:

- Сереж, ты мне шоколадку купил?
- Нет, Лида, извини.
- Ну и ладно, до обеда уже чуть-чуть осталось.

И улыбнулась! Вот зараза-то, а?

***

В столовой за столом я сидел в гордом одиночестве. Кто же знал, что одна выпитая на голодный желудок банка пива дает такой эффект! Перегар похлеще, чем после выпитой бутылки водки! И объяснять я никому ничего не стал.

Сосредоточенно и спокойно хлебая борщ (аппетит после пива проснулся зверский!), я прислушивался к окружающим столикам.

Краем глаза я видел, как Панченко, глазами показывая на меня, рассказывает утреннею историю. Девчонки из дизайнерского отдела громко заливались смехом, периодически поглядывая на меня. «Бывают же люди, по трезвой слово бояться вставить, а как выпьют, так на людей с топором кидаются! Вот и Чикатило такой же был», - доносилось до меня.

А после обеда меня вызвал Степаныч. Красный от гнева, он громыхал около получаса.

- Пьяный на работе! Это же ЧП! Устроил истерику в отделе, накричал на Панченко! Радуйся, что генеральный тебя ценит, я бы на его месте дал тебе пинка под зад и уволил за пьянку! Теперь мне понятно, почему у нас заказы в срок не выполняются! В отделе у вас черт знает что творится! Программист в игрульки играет, копирайтер жрет весь день, вместо того чтобы сценарии писать, а ты прям на рабочем месте водку пьянствуешь? В общем, минус пятьдесят процентов из месячного оклада! В следующий раз это будет тебе уроком. И чтобы я тебя сегодня больше на работе не видел! Пшел вон!

И я пошел. Поднялся к себе, взял куртку, сохранил документы, выключил компьютер. Потом прокашлялся, привлекая к себе внимание отдела и сказал:

- Ребята! У нас в отделе появился стукач. Маленький такой стукачок по фамилии Панченко. Знайте, что все, что здесь происходит, этот маленький крысеныш доносит Степанычу.

Панченко спрятался за монитором. Обвинение в стукачестве это гораздо серьезнее, чем перегар Резвея. Я оделся, громко попрощался со всеми и пошел к двери. Выходя, я услышал за спиной строгий голос Лидки:

- Панченко, до вечера жду результаты маркетингового исследования. Не будет пощады не жди!

Я улыбнулся. Несмотря на штрафные санкции Степаныча, настроение было отменным. Домой! Чай с лимоном и малиновым вареньем, молоко с медом, теплая ванна и крепкий сон до вечера. А вечером Вечером я наконец-то наберусь смелости и приглашу Лидку в кино. В кино ли, в ресторан ли, неважно, главное попробовать. Попытка не пытка, а откажет, ну хуй с ней попью пива с Лёхой.

***

Мои приятные размышления прервал резкий голос вахтера Жоры:

- Резвей, еще раз что-нибудь подобное скажешь, я тебя удавлю. Понял? Скажи спасибо, что нетверезый ты был, видимо на пьяную голову совсем страх потерял.

Сердце застучало сильнее, прошиб пот. Вот они, последствия. Хочется ответить достойно, но здесь наглым быть опасно, можно и по шее получить. Можно И тут я понял что получить по шее я не боюсь. Наоборот, хочется довести этого имбецила с амбициями Жору, да так, чтобы он кинулся с кулаками. А там А там посмотрим по ситуации.

- А с чего ты решил, что я нетрезв был, Жорик? С банки пива еще никто не пьянел. Расскажи мне лучше, как ты меня удавишь, когда я тебя на хрен пошлю? Будешь ли ты использовать для этих целей бельевую веревку? Или обойдешься гитарной струной? А, извини, ты же слишком туп, чтобы удавить меня так сложно. Скорее всего ты удавишь меня простейшим способом, а именно руками, путем сдавления моей шеи пальцами, вследствие чего я прекращу жизнедеятельность от механической асфиксии. Да?
- Да я я тебя собственными руками закопаю! оторопевший Жора прохрипел это так, словно уже не он, а его кто-то пытался задушить.
- Бля, Жорик, ну ты определись уже, удавить или закопать ты меня хочешь?

Ответом было молчание. Жорик насупился. А хули. Его бы уволили за избиение сотрудника фирмы, это понял я, и изначально знал сам Жорик. Все его угрозы были бравадой. Выходя из офиса, я чувствовал на себе угрюмый взгляд Жоры. Да, не хотелось бы мне встретить Жору вне стен офиса.

Что ни говори, а сегодня заложен первый кирпич моей крепости. Крепости, которая символизирует мои новые отношения с миром.

Кирпич второй


- Лопата! Более десятка ошибок, и это на первом-то этапе! Лёха, казалось, взволнован и обеспокоен после моего рассказа о второй половине дня. Тяжелый случай!

Лидке позвонить я так и не решился. Хотя после горячего чая с лимоном, засыпая под теплым верблюжьим одеялом, присланным ташкентскими родственниками, я мечтал поскорее проснуться, чтобы позвонить ей. Проснулся я в десятом часу вечера, а звонить так поздно не позволяло воспитание.

Ох уж это воспитание! Эти рефлексы и привычки, заложенные заботливыми родителями и доведенные до автоматизма! Е-мое, знали ли вы, мои милые папа с мамой, к чему приведут эти вечные нравоучения? Знали ли вы, насколько прочно они осядут в моей голове, принося мне сплошные унижения и оскорбления? Империя зла - СССР - воспитала прекрасное поколение романтичные, умные и добрейшие натуры. Вот только им никогда не выжить в этом мире.

- Ты пойми, чудила, я тебе не мессия и не добрый дядя Степа, который пришел и решил все твои проблемы. Я лишь рассуждаю, а все мои рассуждения по умолчанию спорны и уместны лишь в какой-то данной конкретной ситуации. Продолжал Лёха лекцию. Твоя задача уловить суть, принять ее за основу для линии поведения и претворить в жизнь. Понял?
- Понял.

Кое-что я усвоил четко. Жизнь наша это череда маленьких и больших стимулов, между которыми путь. Путь к цели. Есть цель. Есть стимул добиться цели. Простой пример: я лежу и смотрю телевизор. Тут мне захотелось поссать. Поссать это стимул. Это ниибацца какой стимул, особенно после трех-четырех бутылок пива. Так вот, чтобы добиться цели (получить удовольствие от опорожнения мочевого пузыря), мне надо встать с дивана и пройти в туалет. То есть имеем цель (поссать), стимул (чтобы больше ссать не хотелось) и план выполнения задачи (встать и дойти до сортира). И если стимул перевешивает лень и неохоту, то мы движемся к цели. Поэтому очень важно ставить перед собой хорошие стимулы и реальные цели.

- Молодец. Давай рассмотрим твои ошибки.

Когда я не решился позвонить Лиде, я позвонил Лёхе. Он сразу ответил и радостно завопил «Му-жи-ик!». После стандартного «Как дела? Все нормально!» договорились встретиться в «Кирпичах» - маленьком пивном баре около моего дома.

Как же я удивился, когда из подъехавшего джипа «Фольксваген Туарег» вылез улыбающийся Лёха. Я еще раз убедился в ложности стереотипов. Я-то думал, что это какой-то работяга-обыватель, с бодуна решивший меня угостить пивом. Хуй там. На «Туарегах» работяги не ездят.

- Итак, ошибка первая, которую ты и так, наверное, сам осознал. Ты позволил себе иметь легко выявляемое слабое место появился в офисе с запахом перегара. Никогда не позволяй другим выявлять свои слабости! Ахиллес знаешь как погиб? Во! Так и здесь ты неуязвим, пока кажешься неуязвимым!
- Угу, - хмуро согласился я. Никому не приятно, когда его тыкают мордой в свои ошибки.
- Че угу-то? Я серьезно. Ошибка вторая. Ты же слышал, что охранник орет тебе вслед что-то нелицеприятное? Последнее слово должно всегда оставаться за тобой. Ошибка была в том, что ты не вернулся.
- Ну вернулся бы я, и чо?
- В том-то и дело все, Серега! Человек, убежденный в том, что ты не ответишь, будет тебе вслед говорить все что угодно. И чисто психологически победа будет за ним! Это же фирменный прием толстых теток с рынка вы будете орать друг другу в лицо гадости, но когда ты посчитаешь, что дальнейшие препирания бессмысленны, и развернешься, чтобы уйти, то услышишь вслед что-то типа «А! Хлюпик! Ебала я в рот тебя и твою маму!». А ты, хуяк! И вернулся! И в лицо ей: «Че, ты, там, сука, вякнула?».

Лёха так здорово изобразил базарных теток, что я рассмеялся.

- Во. А пока она будет удивлена оригинальным развитием событий, ты, весь из себя гордый и красивый, спокойно съебываешь с места перебранки. Хотя Мой тебе совет с базарными бабами пока не пикируйся. Это шестой уровень, а ты и на первый пока не тянешь. Ясно?
- Почти. А че эт за напасть такая уровни? Первый там, шестой?
- Да это я так, к слову. Просто представь, что нулевой уровень наглости, уверенности в себе и подвешенности языка это ты, а бабки с колхозного рынка это шестой.

Пиво «Тинькофф» пилось очень легко. Я и не заметил, как официантка принесла уже по четвертой бутылке.

- Какие еще ошибки я допустил? спросил я.

Жизнь стала казаться какой-то квестовой игрой, где очень важно без ошибок пройти уровень, поступая правильно.

- А жизнь и есть игра, Резвей, улыбнулся Лёха.
- Не понял. Я что, думал вслух?
- Да не, - смутился он, - у тебя просто все твои мысли по глазам читаются. Да не грузись, все нормально, просто алкоголь расширяет сознание, и чтение мыслей нетрезвого человека становится простой задачей уже для третьего уровня. Ха-ха! Повелся? Гонево это все, Серега, го-не-во! Невозможно прочитать мысли, можно лишь просчитать вероятность событий. Поверь мне, у выпившего человека не более десятка желаний, и мысли, соответственно, текут в том же ключе. И сейчас мы думаем об одном и том же, да? Че, по бабам?
- А есть? с надеждой спросил я.
- Бабы всегда есть. Не бывает такого, чтобы их не было. В сауну поедем.

***

- Здорово, отец! Свободно че-нибудь? гаркнул Лёха.

«Отец», пожилой мужик с изборожденными морщинами лицом, сидел на лавочке у сауны «Ихтиандр» и с превеликим удовольствием курил папиросу. Глубоко затянувшись, он благоговейно замер, а потом, выпуская клубы дыма, сообщил:

- Кажись «люкс» свободен.
- Спасибо, отец. А невесты на выданье есть?
- Не, невест нет. Проститутки есть.
- Добре!

Удовлетворенный полученной информацией, Лёха зашел в сауну. Я последовал за ним.

В приемной за баром стояла симпатичная девчонка, которой я дал бы лет восемнадцать, если бы не её глаза. Глаза у нее пронзительные, и в то же время, настолько блядские, что казалось нет в мире грехов, не виданных ими. На бейдже написано «Мария», и это имя офигительно подходило к её славянскому облику синие глаза, светлые волосы, высокая упругая грудь и рост под метр восемьдесят. Увидев нас, Мария заученно улыбнулась, поприветствовала нас и спросила, может ли она нам чем помочь.

- Машенька, конечно можешь! ласково сказал Лёха. Давай-ка нам «люкс» на пару часов и пару девочек. Только пришли самых лучших, ладно?
- «Люкс» хоть сейчас, а девчата освободятся только через полчаса. Сейчас все работают.
- А ты не работаешь? спросил я.
- У вас денег не хватит, - засмеялась Мария.
- Ладно, - произнес Лёха, - тогда как кто освободится, сразу к нам присылай.

Сняли «люкс», разделись, взяли простыни и сланцы и двинули в сауну. Большой деревянный стол в холле окружали такие же деревянные скамейки, в углу телевизор и караоке. На столе холодные бутылки с пивом, вареные раки, сухарики, орешки и сушеные кальмары, а также гигантская пепельница. Прямо по центру небольшой бассейн с, как позже выяснилось, ледяной водой. В холле еще четыре двери: комната отдыха, она же комната для сексуальных утех; массажная комната; туалет и, наконец, парилка.

- Резвей, ты как хочешь, а я сначала попарюсь. Спиртное до парной смерти подобно.
- Ну и я, как ты.

После парилки сели за стол. Открытое пиво зашипело, а пена попыталась вырваться на свободу. Почти успешно.

- Короче, переходим к третьей ошибке. К крику прибегай лишь в исключительных случаях. Ничто так не давит на оппонента, как тихий спокойный и уверенный голос. Заорав на этого Иванченко?
- Панченко.
- Ага, так вот, ты, заорав на Панченко, изначально поставил себя в заведомо проигрышное положение. К крику прибегают те, кто неуверен в собственной правоте, те, кто считает, что криком можно подавить противника. Суть в том, что тот, кто кричит, тратит силы на крик, а не на размышления над ответами. Поэтому в споре побеждает не тот, кто эмоции тратит на повышение громкости голоса, а тот, кто логично и обоснованно высказывает свою точку зрения на вопрос. Понял?

Я понял. Кивнув, я решился задать ему вопрос, который последнее время не давал мне покоя.

- Слушай, Лёха, а зачем оно тебе нужно? Благотворительность?

Лёха пожал плечами и ответил:

- Знаешь, Серый, придет время, и ты сам все поймешь. А в том, что оно придет, я теперь не сомневаюсь.

В дверь тихо постучали. «Войдите!» - заорал Лёха. Дверь приоткрылась, а из-за нее появилась очаровательная мордашка.

- К вам можно?
- Нужно! крикнули мы хором.

Девчонки закрыли дверь на щеколду и подошли к нам. Красивые, блин. Не Фрайбергер, конечно, но под пиво очень даже сойдет.

- Лика! Оксана! представились они и сели за стол.

Кто сказал, что шлюхи все страшные? Те две, что зашли к нам, явно не из этой категории. Классический вариант: грудастая и жопастая брюнетка, и стройная и высокая, но плоскогрудая блондинка. Весело сверкающие глаза и искренние улыбки, свежая чистая кожа и приятный запах ё-моё, это что за? Никогда не думал, что нынешние шлюхи это такие вот ухоженные и веселые молодые девчонки.

- Серега, остальные ошибки выявляй сам! А на сегодня урок окончен, баста!

Последние слова Лёха произнес, когда он схватив Оксанку, потащил ее в комнату отдыха.

Лика взяла сигарету, я поднес зажигалку, Лика затянулась. Потом она широко расставила ноги, поставив одну из них на лавочку, моментально приковав мой взгляд к своей промежности и заговорщицки спросила:

- Ну что, пиво будем пить или трахаться?

Вот это меня и поразило! В мое студенческое время шлюхи как могли, тянули время, рассказывая анекдоты или слезливые истории, лишь бы оттянуть момент коитуса. Теперь же сервис улучшился во всем, даже в этом крайне небогоугодном деле.

- Трахаться! с энтузиазмом ответил я, стягивая с тела простыню.

Из комнаты отдыха стали доносились охи-вздохи и всхлипывания Оксаны. Мы с Ликой тоже не стали терять время.

А что вы думали? Для мужчины секс с красивой девушкой во все времена служил четким критерием успешности. Пусть даже и такой суррогатный.

Постройка моей личной крепости из теории плавно перетекала в практику. Первый кирпич оказался с браком и выкинут на свалку. На его место встал первый стройный ряд новых кирпичей, закаленных пламенем разбора ошибок и уверенности в собственной правоте.

Кирпич третий


Домой приехал вымотанный, под утро. Потом долго не мог уснуть, анализируя прошедший день. Да уж, денек выдался нелегкий! Поворочавшись в постели еще минут двадцать, я понял, что сон не придет. Холодный душ и легкий завтрак помогли восстановить силы. Прямо в трусах, замотавшись в плед, я вышел на балкон, свежий утренний морозный воздух вдарил в голову, а кожа покрылась мурашками. Холодно! Взял с собой горячий черный кофе, сигареты и лист бумаги с ручкой.

- Вжих! Вжих! Дворники метлами сгоняли с улицы опавшие листья.

Листья разочарованно разлетались и падали на асфальт, недовольно шурша. Машин пока мало, и воздух кристально чист. Внизу у беседки, обнявшись, стоит молодая пара. Уже с час наверное, прощаются, а расстаться не могут. Мне бы так Ладно, все будет, главное с намеченного пути не сбиться.

Итак, что мы имеем? Цель-минимум: добиться уважения и авторитета на работе, охмурить Лидку, подняться как можно выше по карьерной лестнице, заработать много денег. Цель-максимум: сделать мир лучше. А между минимумом и максимумом еще сотни и тысячи мелких целей и задач, призванных привести меня к главной цели.

Много-много целей-кирпичей. Каждый Поступок, каждое Слово это кирпич. А вот что строить из кирпичей высокую и прочную крепость для защиты себя и близких или ступеньки лестницы к высокой цели вот это и предстоит решить. Хочется, ох как хочется, чтобы моя страна, моя Родина жила лучше.

Наверное каждому из нас хотелось бы ликвидировать преступность и коррупцию. Воздать должное врачам и учителям, сделав их зарплату такой, чтобы у них и мыслей не возникало зарабатывать другими способами. Восстановить армию да создать достойные условия жизни пенсионерам. Короче, построить рай на Земле. В общем, нормальная мечта нормального человека. Хотя нет, какая это мечта. К мечте человек стремится, а о том, что я сейчас перечислил, говорят такие как я, рефлексирующие интеллигенты да работяги за бутылкой водки. Правда, первые говорят об этом трагично, вопрошающе, а вторые со злостью и недоумением. Факт в том, что ни те, ни те ничего для этого не делают.

Вот только, о каком рае может идти речь, когда у самого куча проблем? И не добиться максимальных целей без достижения маленьких целей.

А потому, рай начнем строить в отдельно взятой квартире. А еще лучше, начну с самого себя.

***

- Люди большое значение придают твоему внешнему облику, голосу, поведению, осанке. Так что Серега, советую сменить эти китайские шмотки на что-то другое. Девушки обращают внимание на такие мелочи, на которые ты уже давно хуй забил. Взгляни на свою обувь грязная, нечищеная, с комками налипшей грязи.

Лил дождь, под давлением встречного воздуха капли на лобовом стекле текли горизонтально, ровно до тех пор, пока ленивые «дворники» не смахивали их с глаз долой. Мимо проносились зазывные неоновые вывески.

Пьяный Лёха решил подвезти меня от сауны до дома. В дороге он времени не терял, и продолжил разбор полетов.

- Деньги-то есть?
- Ну, найдутся, работаю все-таки.
- Ну во, смени очки на линзы, купи новый прикид. Возьми что-нибудь неброское, но стильное, сам не сможешь продавцы бутика помогут, подберут под тебя. И это, поработай над осанкой, а то у тебя вид какой-то забитый: согбенные плечи, низко опущенная голова, вечно руки в карманах. Ну-ка, расправь плечи так сильно, как сможешь, чтобы лопатки соединились. Во! Подними голову. Да не, не запрокидывай ее, просто держи ровно. Э-эй! Плечи верни в исходное положение! Во! Так и ходи. И постоянно себя контролируй. Пару дней так походишь, потом так привыкнешь, что для тебя это станет естественным.
Ты пойми простую теорию: успешный человек двигается и ведет себя так, что у него и осанка прямая, и походка уверенная, на роже лыба во все зубы, и голос властный. Потому что у него все заебись. Отсюда следствие: если будешь вести себя уверенно, ходить с прямой осанкой, с широкой улыбкой на лице, то твой организм сам начнет выработку гормонов счастья. А счастливому человеку все дается легко. И у тебя тоже все будет заебись! Понял?
- Понял.
- Все, работай. Завтра я по делам улетаю, буду на следующей неделе. Бывай.

Домой я шел с твердым намерением следовать всем указаниям Лёхи.

***

Спина, не привыкшая к таким нагрузкам, уже болела, но я упрямо продолжал контролировать расправленные плечи и высоко поднятую голову. До выхода из дома на работу оставалось полчаса, когда в дверь долго и требовательно постучали. Вроде бы даже ногами.

На пороге стоял Василий мой сосед справа. Жил Вася с женой Катериной. У них два несовершеннолетних сына тезка мой, двенадцатилетний Сережка, и Петька четырехлетний вечно ноющий карапуз. Вася всегда находился в состоянии холодной войны с супругой. Холодная война довольно часто, когда Вася в очередной раз приходил в хлам бухим, вспыхивала в бурные скандалы, с битьем посуды и ломанием мебели. В такие моменты я включал музыку погромче, чтобы не слышать всей той грязи, которой воинствующие стороны обильно поливали друг друга. Жутким фоном ругани обычно служил хор плачущих Сережки с Петькой.

- Сосед, одолжи стольник до получки.

Ох, Вася, Вася. Несколько раз в месяц сосед стабильно занимал у меня различные суммы денег. Как правило с целью догнаться, или, что случалось чаще, опохмелиться. Деньги он иногда отдавал, иногда нет. На мои жалкие просьбы отдать долг (а такое случалось лишь когда я сидел вообще на мели) Вася чаще всего отвечал, что денег нет, всю получку паскуда Катька забрала.

Паскуда Катька денег мне не давала, мотивируя это тем, что Вася занимал, Вася нехай и отдает. Если же Катерина находилась в особенно плохом настроении, она говорила «Ты, гад, бля, моего мужа спаиваешь, а я еще и денег тебя должна дать? Уйди с глаз моих, а то я за себя не отвечаю!». И самозабвенно трясла пудовыми кулаками. И я уходил, в очередной раз кляня себя за мягкотелость, с твердым желанием больше Васе денег не занимать.

Но Вася приходил снова, клялся и божился, что в последний раз, что деньги отдаст лично, с получки, с заначки, перезаймет, и вообще, отдаст с процентами. С бодуна че не наобещаешь, да? И я снова занимал.

Как-то я сидел на балконе, а внизу у гаражей бухали какие-то мужики. Одним из них был Вася. Когда у мужиков кончилось пойло, они снарядили экспедицию в поисках лавэ на продолжение банкета. Идти вызвался Вася, а составить ему компанию вызвался Кецарик мелкий плюгавенький мужичок, напоминающий Шарикова из «Собачьего сердца». Как звали Кецарика, не помнил никто, даже Вася. Но собутыльником он считался душевным, и его часто угощали.

Под моей дверью они остановились, и я услышал громкий шепот.

- Кецарик, иди на пролет вниз, а то этот шпендик испугается, и денег не даст.
- А может он и так не даст?
- Да даст, хуй ли, он всегда дает. Просить надо уметь.

Прошло минут десять (в

Его вызвали на последний укол сульфы, к этому времени он уже с трудом таскал ноги, через пергаментную кожу светились синеватые вены, а шишковатая задница, уже была одной болевой точкой. Удивился, что укол будет ставить сама Пиночет - молоденькая медсестра как-то виновато ежилась у двери. Почувствовав неладное, спросил:

А что это, сульфу сегодня не разогревают?

Уже разогрели, подставляй жопу, - скомандовала свинья-копилка.

Препарат входил подозрительно жёстко, разрывая ткани так, что ягодица чуть не слетела с иглы:

Не рука, а ласточка! Достояние республики. Это надо же так за 40 лет в психиатрии насобачиться, даром, что психи безответны как мухи...

Давай, давай, пшёл...

Реакция наступила внезапно и гораздо раньше, чем через шесть часов. Ногу стало разрывать, ногти посинели, как-то помутнело сознание, и вдруг стало отчётливо понятно, что хочется отрезать, эту невыносимо болящую, инородную ногу. Цинизм ситуации заключался ещё и в том, что дело было в субботу, все врачи и медсёстры были уже дома и трескали пончики с повидлом. А сульфазинщик бился в отупляющей истерике, чувствуя, как начинает задыхаться, и сердце отчётливо даёт сбой, давление явно падало. Спасло его то, что сосед по палате, склочный пенсионер-полковник, вдруг ужаснулся мертвецкому цвету лица и с перепугу стал долбиться в дверь, крича, что тут больной помирает. Дежурный врач пришёл часа через два, сонно поинтересовался, кто орёт, почему орёт, кто помирает, почему помирает. После этого недовольно призадумался и нехотя дал команду дежурной сестре вколоть этому дауну вот «это» и вот «то»: «Если не поможет, меня не беспокоить, не голоси, не сдохнет, а мне сон не ломай, а то в изолятор запру обоих, там хоть заорись...»

Ещё через минут сорок ему стало легче, на утро не мог ходить, но уже сносно говорил и опять чувствовал себя жителем планеты Земля. Пришедшая медсестра, констатировала, к его неописуемому удивлению, температуру 38,5 градуса Так какая же тогда была ночью?!

Вся психиатрия, по большому счёту, основана на очень простом и очевидно действенном принципе: сделай больному плохо так, чтобы даже тараканы в его голове передохли. «Чем хуже, тем лучше», как говаривал великий психиатр и, по совместительству, великий кормчий Мао.

Не устаёшь удивляться прозорливости его слов хотя бы в части отечественного способа корректировки «мягких, как титька» голов. Перечислю лишь немногие перлы лечебной практики:

Намба Уан конечно, сульфазин, удивительно отрезвляющий и успокаивающий порой до летального эффекта препарат.

Инсулиновый шок - очень забавный процедур, на который вполне можно продавать билеты для тех, кто любит «погорячее». Инсулин забирает сахар из крови, мозг без сладкого начинает агонизировать, наступает реальный столбняк, человек впадает в кому с ужасающими конвульсиями. На глазах изумлённого персонала девочка четырнадцати лет с суицидными настроениями ухитрилась, привязанными к кровати руками, загнуть раму панцирной сетки - сюрреализм в густой смеси с ужастиком. Когда «лечебный эффект» считается достигнутым, медсестра ставит в одеревеневшую руку укол глюкозы, и... больной опять с нами, бойко хлопает пустыми глазками, обливаясь трупным потом. С возвращением, как тебе там показалось?

Голодание. Ну это для нежноустроенной субтильной интеллигенции, которая от жёсткой дрессуры может и о правах человека заголосить. Да и мрёт она, зараза, по-есенински легко, того и гляди, с перепугу, тапок съест или зубного порошка нанюхается, вот тебе и ЧП, а оно надо? Так что голодание - чистый спешл фор яйцеголовых очкариков. Ходят дистрофики, глазками бесноватыми зыркают и жрать хотят так, что уже вроде и в попу баловаться расхотелось. Вот вам яркий пример победы советской медицины над империализмом, педерастией и прочими пережитками классового неравенства. Сделать 25-30 кг за месяц в минус - так это не предел. Под хорошую клизму, да под санитарский присмотр, ещё не так можно фигуру отутюжить.

Все остальные наркотерапии, таблеточки, пилюли, психоанализы и остальная чепуха, - это для очень блатных и богатых.

Да ещё и не факт, что поможет. В то время как с сульфой - результат гарантирован, если считаете, что не помогло, то фирма готова поставить ещё пару кубов за свой счёт. Что, сразу стало гораздо свежее? А мы что говорили?!

Лежал и абсолютно тупо смотрел в потолок. Когда-то очень давно слышал, что самое замечательное на войне - это сидеть и курить. Молча, не спеша, сидеть и, не озираясь, курить. Только сейчас до него доходило, что значит «курить». Собравшись с силами, повернулся на бок, лицом к стене. На куске газеты написал цветным карандашом, сворованным у соседа-маразматика:

«В который раз передо мной
Возник заката тусклый диск.
Я разговаривал с собой -
С душой в общении буду чист.
Душа моя меня поймёт,
И ей солгать я не смогу.
Как жаль, что в жизни только ей
Доверить тайны я спешу.
Иссяк закат. Вползает ночь.
И сутки прочь летят, как тень.
Никто не сможет мне помочь,
и к смерти ближе новый день.»

За ним приехала мать, полтора месяца дурдома оказали благотворное действие на геройского «зовиет зольдата». Не то что драться- рвать-убивать, а ходить без посторонней помощи, эта «угроза миру и демократии» уже не могла, вес крепко упал в категорию до 70 кг, что при росте в 180см выглядело несколько обезжирено. Постоянно хотелось спать, есть или хотя бы сидеть с закрытыми глазами... Зато он получил заключение комиссии о том, что он психически здоров. Это его немало удивило во время экспертизы психолог жалостливо смотрела и сокрушалась: «Ну, никак Вам в армии нельзя! «Спонтанный лидер, не адаптированный к среде», - это же портрет уголовника - рецидивиста, как правило. Но с другой стороны, при Вашем уровне развития интеллекта это более чем странно...». Впрочем, желание замять скандал с холодным сульфазином - токсикозом, могло косвенно помочь ему остаться в итоге вменяемым.

Жизнь поделилась на два исторических периода: до и после сульфы. Кто пробовал, тот поймёт.

Флаг Родины
Патриотизм - это то, что живёт в каждом человеке, напоминая, кто он и откуда, заставляя принимать порой «героические» решения.

Вот уже несколько лет жизни в Германии: служба, боевая подготовка, командировки и, как ни странно, бизнес. В военном училище была получена вторая профессия военного референта-переводчика. После пары лет агрессивного общения, погружением в среду, он уже мог рассказывать анекдоты, делать дамам комплименты и беседовать с фрицами по телефону. Это ценное качество не укрылось от завсегда жуликоватого командования. Генералитету всех мастей покупались машины, доставались по дешёвке гарнитуры, проворачивались умопомрачительные операции с ГСМ и дармовым НЗ расформированной армии ГДР. Жёны офицеров вместо грязного и дурно пахнущего госпиталя рожали в немецких клиниках, а весь гарнизон за сущие копейки лечил зубы у местного, буржуйского дантиста. В промежутках между частыми командировками он ухитрялся, не имея лицензии, вести курсы самообороны и каратэ в роскошном немецком спорткомплексе. Жизнь сверкала и бурлила, казалось, этот фонтан умопомрачительной деятельности не иссякнет никогда. Иссяк

В итоге, самостийный «переводчик с немецкого», окажется на Кавказе, уже не в командировке, а на постоянной основе, будучи персонально отправленным «особым отделом группы войск в Германии». Особисты проводили чистку рядов, так как участились случаи перехода военных на «ту» сторону, поэтому всех, не в меру подвижных, отправляли в самое пекло, - глядишь, убьют и концы в воду, а жизнь войскового разведчика скоротечна и полна сюрпризов...

Через полгода - статья 58б «не годен к строевой службе», вновь приобретенные проблемы с многострадальной головой и переход на другое место службы. Все это позволило, не особенно упражняясь в строевых смотрах - без особого труда получить новый служебный паспорт и выехать в Германию, освежить дела, благо, доделывать было что.

По приезде осуществил свою давнюю мечту: купил дорогие туфли, шёлковую рубаху и приличный бордовый костюм. Его ждал, загодя купленная, BMW.

У ворот отдельного разведывательного батальона остановилась, хищно поблёскивая никелем и лаком, пафосная машина с немецкими транзитными номерами. За рулём сидел похожий на немца молодой человек со слегка изуродованным лицом. Немного «помяв батоны», дежурный по КПП вышел и попытался на очень оригинальном немецком попросить машину отъехать буквально - «на хрен отсюда». Стекло манерно опустилось и после паузы «по Станиславскому», «немец» промолвил:

Что военный, только старшие пацаны на войну умотали, так сразу нюх притупился?

Прапор проглотил язык и защемил мошонку. Он стоял, хлопая, пропитыми до бесцветности, глазами, абсолютно не понимая, как относиться к этому инопланетянину с чертами, отдалённо напоминающими человека, который когда-то договорился в немецкой клинике о брекет-системе для его сына.

Пшёл, в роту, позови старшего лейтенанта Иванова, скажи, кормилиц, с того света приехал повидаться.

Восторг ребят по поводу авто и внешнего вида был почти детским - ему остро, но не зло завидовали: «А мы знали, что вернёшься! Таких, как ты, хрен лопатой зарубишь! А машина - класс, да ты и на военного уже не похож, вот только с рожей беда, конечно, но и было-то не очень Опять же, зато живой!» Потом пили исключительно за его здоровье, причём водку, привезённую с Родины. Немецкий «Корн» - редкая гадость, пить её за хорошего человека почти оскорбительно. Он тогда не пил вовсе, даже пива: во-первых, поддерживал спортивную форму, во-вторых, после последних военных событий, глухо шумела голова. Она будет шуметь ещё пару лет.

Погостив в части и перепугав до энуреза, командира и особиста (бодро подглядывающих за ним из-за штабной шторы), отправился к немецким коллегам в город-герой Ганновер. Одного из старых, немецких друзей звали Хельмут, он торговал оружием, антиквариатом и был страстным охотником, однажды подстрелившим в Краснодарском крае второго по величине марала в мире, первого убили где-то в Канаде. Рога гиганта висели в гостиной Хельмута, под ними красовался сертификат, подтверждающий рейтинг и ценность экземпляра. Немец слушал на патефоне старые немецкие марши, собирал документы с подписью А. Гитлера и имел коллекцию боевых наград третьего рейха, - «Фриц», одним словом. Коллекция личного оружия описанию не поддавалась, помимо винтовок и дробовиков, было собрано, почти всё самое выдающееся из мира пистолетов и револьверов, более того, имелась отдельное собрание дамских пистолетов и оружие, закамуфлированное в трости, зонтики, авторучки, - короче, любовно и со вкусом укомплектованная оружейная комната пехотной роты женского батальона анархистов.

У этого бюргера была ещё жива мама, одуванчик восьмидесяти двух лет. Милейшая дама с чистейшим немецким, потрясающими керамическими зубами и аристократичными манерами, белокурый в завитках парик венчал экстерьер. По приезде русского друга, Хельмут тут же сообщил о приглашении на гебурстаг матери - дне рождения по-нашему. Не помнится, что было приобретено в подарок, но помнится, что процесс выбора был мучителен, ибо, что можно подарить немке-дворянке на восемьдесят третий день рождения, от юного русского знакомца?!

Стол был, по немецким меркам, более чем изысканным. На лужайке перед домом, со свечами вставленными, прямо в стриженый газон. Немецкая кухня по определению скучна и однообразна, зато по тупому питательна и рациональна. Если немцу хочется порезвиться с вилкой и ложкой, он мчится в греческий, китайский или русский рестораны. Здесь же на столе были пара миллионов сортов колбас, миллион невообразимых салатов из заморской зелени и фрукты. Венцом кулинарных изысков был запечённый поросёнок с квашенной капустой и яблоками. Народец пил пиво и рейнское вино, оживлённо разглядывая русского гостя. Многие из друзей Хельмута видели человека с «той» стороны впервые, чего нельзя было сказать о друзьях новорожденной. Бравые старики, как один, были ветеранами восточного фронта, вернувшимися из-под Сталинграда, Москвы, Белоруссии, Украины, были даже знатоки послевоенных сибирских лагерей.

Начались осторожные расспросы: «А что вы зимой делаете, когда все улицы сугробами заметены, и из дома до весны не выйти?» Он, как можно вежливее, пояснял им реальную картину положения на его далёкой Родине, несколько раздражаясь немецкой дотошности.

Неожиданно Хельмут, уже порядком нарезавшийся пивком, поправил террольскую шляпку, подтянул необъятные кожаные шорты и «выдал на гора» новость, что, дескать, его друг Миша, здоровенный, как медведь, егерь из Краснодара пьёт спирт стаканами. Русский гость, сначала пропустил этот пассаж мимо ушей, потому как ел поросячью ногу, заедая нежное мясо квашеной капустой. Вдруг буквально кожей почувствовал повисшую над столом паузу. Осторожно приподняв глаза, увидел десять пар восторженно уставившихся на него глаз. «Не, нее... я же это, не пью воооще», - забубнила голова, но рот с куском мяса так и оцепенел, не выдавив ни слова. Хельмут, интриган, метнулся в подвал и выволок, буквально «четверть» (2.5 литра) некупажированного девяносто двух градусного, ирландского спирта, являющегося основой для создания виски. Судя по объему и градусу жидкости, немец с его помощью травил мелких грызунов и разжигал костры.

Перед глазами резко и болезненно всплыла картинка из патриотического детства: фильм «Судьба человека», где падлы - фашисты в концлагере наливали главному герою водку стаканами, а тот пил под какой-то патриотический тост и не закусывал, всем чертям назло...

За спиной отчётливо заколыхалось знамя Родины, в груди защемило, а офицерская честь вполне внятно пробубнила: «Стойко преодолевать лишения и трудности воинской службы». Безвыходно осознал, - флаг посрамить никак нельзя!

Хельмут, гад, налил больше половины стакана. Немчура заворожено затихла. Более чем осторожно, как гранату без чеки, взял стакан, плотно обхватив его пальцами, и встал. Буквально, сквозь зубы, пожелал всем супостатам, буквально Guten Appetit и неистребимого здоровья. Хотел ещё исполнить куплет из «Вихри враждебные», но как-то осёкся и потупившись, сосредоточился на пойле - оно резко пахло спиртом, не внушая ровным счётом никакого доверия...

Ни вкуса, ни запаха не почувствовал. Просто ожог. Просто слизистой. Просто от языка. Просто до задницы. Собрав волю в кулак, сел. Открыть рот было невозможно: закусывать не получалось, запивать не выходило. Молчал и яростно прожигал глазами малохольных иностранцев. «Вот же, абсолют шайзе!»- эти русские, даже не закусывают, нет, ну мы и раньше слыхали, но своими глазами..! Басурмане охренели от шоу, вечер удался - ну, Хельмут, вот умеет порадовать друзей! Хозяин дома, видя немой восторг гостей, раздухарился и налил себе грамм двадцать пять этого «ракетного топлива». Через пять-десять минут «альпийский стрелок» уже лежал в коме в шезлонге у крыльца, перед падением в глубокий анабиоз предусмотрительно повесив на пояс мексиканскую кобуру с двумя Smith&Wesson 45 калибра, вдруг проснешься, а тут этот отморозок третью мировую организовал, спьяну, - за этими русскими нужен глаз да глаз.

Флаг Родины гордо и упруго реял под свежими порывами ветра. Страна спала, не зная, что её герои стоят на боевом посту, охраняя само понятие, - Родина!

Опавший лепесток
Уже подхвачен ветром.
Случайный взгляд
Теплей прикосновения
Настоящая любовь, как и жизнь, всегда одна.

Жизнь человека - это очень смешная вещь, по глубине юмора она превосходит даже безграничную по определению человеческую фантазию.

Он не уставал удивляться правильности подхода Дзэн в философии и мировосприятии. Субъективно-идеалистическая мысль утверждала, что мир, окружающий человека, - это всего лишь его фантазии и иллюзии, одному ему присущие и, очевидно, нужные - что-то вроде счастливого или ужасного сна. Когда-то он увидел женскую спину, поворот головы и понял, нет, остро осознал, что это - его Женщина. Просто очаровать девушку и просто обменяться жидкостями никогда не представляло для него особого труда в силу природной болтливости и благоприобретённой сексуальной агрессии. Но разглядеть со спины с расстояния в пятьдесят метров одним по-настоящему уцелевшим глазом ту, которая одним только вздохом сведёт с ума и заставит час за часом трахать, закусив губу и уже плохо понимая, как можно вообще не трахаться, когда рядом ОНА.

Он совершенно не помнил лица, постоянно вновь и с трудом узнавал голос, но болезненно остро помнил запах волос и то электричество кожи, которое пробивало насквозь от одного прикосновения.

Фотография - бред, она ничего не передаёт, кроме застывшей кукольной реальности, но Она - даже не человек. Вспомните, как трудно удержать в руках чашку с горячим шоколадом, ещё труднее выпить, но невозможно не пить.

Это не было сексом в полном смысле слова. У секса есть мотив и желание его реализовать, здесь же присутствовала невозможность поступить иначе, если бы сердце остановилось где-то «по дороге», он был бы менее чем удивлён. Торопиться не хотелось, не хотелось «это делать», хотелось жить внутри друг друга, чувствовать влажное тепло её тела, пьянящую пульсацию вены на её шее, чувствовать нереальный по красоте сосок её груди у себя в губах.

О чём может мечтать человек, в выдуманном мире которого появилось столь фантастическое существо? Только об одном, чтобы это не повторялось в вариациях больше никогда: лучше уже не будет, потому что не может быть лучше, а хуже не нужно, потому что, либо уже только так, либо никак вовсе. Благодаря ей, ему уже были не нужны красивые женщины «дермантин», который лишь хлестнёт грязной тряпкой разочарования по потухшему лицу идеалиста-идиота. Как и чем, можно заменить губы и руки, доводящие до комы, когда кажется, что, если сейчас ткнуть пальцем, то обязательно взорвёшься, забрызгав лучший из миров своей наверно не самой умелой нежностью в смеси с соком простаты и семени. Надеяться, мечтать, требовать и (о, ужас!) просить о встрече с подобным существом - всё равно, что умолять о жизни, стоя на коленях и распуская сопли. Ирония, с которой «Матрица» обошлась с ним, вполне в его же духе: жестокий, грубый и безумный человек был взят за то место, о котором он всерьёз не думал никогда, и с размаха кинут в самое пекло собственных, а от этого невыносимо ужасающих, переживаний. Тот, кто сказал, что любовь - лёгкое чувство, - счастливчик, он никогда не любил по-настоящему...

Самураи эстетствовали, упражняясь в любви на расстоянии. Скорее всего с трудами Платона они были малознакомы, но, тем не менее, верили, что, не раскрывая своих чувств перед объектом нежной страсти, они сохраняют свои чувства глубокими и непорочными, а побуждения возвышенными. Ветка сосны, переплетенная с сакурой, - благородство намерений, переплетённое скоротечностью и мимолётностью жизни. Удивительно, как можно не сгореть в этом пожаре, даже имея столь высокие мотивации...

Клоун
Предают только свои, чужим до Вас просто нет дела...

Именно Клоун и именно с большой буквы, а точнее, Коля Клоун, так зовут легендарного героялюбовника Северной Столицы. Кривоногий, толстоватый мордвин с жалобно-блудливыми глазками и безумной манерой езды на дорогих авто. Его первоначальное очарование базировалось на разгульном характере, наличии дензнаков разных стран и дифференцированному подходу как к спиртному, так и к целебным порошкам. Девицы безотказно клевали на приличный костюм, не бандитскую внешность и авто в 140 кузове. «Олигарх разбушлатился»,- думали они. После разведки, Коля приглашал очередную Нимфу отобедать в «Гранд Отель Европа» или «Шератон Невский Палас», потому как, «кто тётку обедает, тот её и танцует». Поев дорогостоящих предметов, попив кислухи «Дон Перегнон» (приведён подлинный мордовский прононс, хотя, конечно же, это был оригинальный французский брют по 200 баксов за бутылку), девица буквально подпадала под милое очарование «буржуазии». Затем Коля рассказывал пару реальных историй его несчастной любви, про то, как сожительница Наташка по научению подруги-сучки Яны, ушла от него с ребёнком, пускал почти настоящую соплю (пардон, слезу), и-и-и-и вечер у девицы был уже занят на 100%.

Причём, что особенно ценно, Коля был, в сущности, не просто мордвин, а ещё и деревенский мордвин, следовательно, не особенно эстетствовал, гуманизм практиковался у него в лучших, широчайших проявлениях. Трахал он всё, что не было приколочено: заезжих проституток; ПТУшниц, спешащих по делам; подруг пьяных друзей; знакомых и малознакомых барышень любой наружности, социальной группы и политических убеждений, - одним словом, был санитаром леса. Кроме того, мордовский джигит, просто чесаться от возбуждения начинал, видя грудь третьего номера и больше. Позже стало ясно, что Клоун, конёк-ебунок, отчаянно любит хныкать на груди у потенциальной жертвы, рассказывая о несправедливости судьбы к его такой кристальной и милой персоне, - ему остро не хватало дежурной мамы, с её уютной сиськой...

Как этот кобелёк путал девиц на смесь денег и соплей, достаточно ясно, но как он их трахал - это особая глава в его жизни, почти биг сюрпрайз. Коля был похотлив и норовист, добравшись «до сладкого», не трахал, нет, буквально пилил дамочку в мелкую стружку, не меняя темпа и позы, не взирая на вопли предмета страсти о пощаде и досрочной сдаче - «белый флаг», как аргумент, не принимался. Прибор у девиц выходил из строя напрочь, а, учитывая аллергию Клоуна на презервативы, вполне можно было обзавестись более серьезными проблемами типа пьяного зачатия или гипотетического триппера, хотя, что поразительно, Коля ухитрялся никогда ничем не болеть - ещё одна загадка природы. Справедливости ради, следует заметить, ничто не могло омрачить возбуждённого рассказа «потерпевшей» своим подругам о бешенном Клоуне, который вот с таким, делал вот такое, да ещё на протяжении заводской смены. К Коле приводили подруг, уточняли, показывая на него пальцем: «Люди брали - хвалили», что приводило его в неописуемый восторг и раскрашивало существование в розовый цвет.

В то время как он бодро нюхал кокаин и транжирил гормоны, дела дали трещину, в итоге балагур попал почти на 2,5 миллиона долларов, что для 1994 года было не так уж много. Этот сердцеед ухитрился отдать большую часть денег, оставшись должным сущую безделицу 200 тысяч долларов. В этот момент их и свела судьба.

Клоунский оптимизм не мог не нравиться. Коля, потеряв кучу денег и сидя на попе ровно, активно искал заработка, бегал кроссы и, конечно, трахал девок. Последние давали уже без «Европы» и «Паласа», кормили и оставляли у себя ночевать, передавая затем, как переходящий вымпел, ещё неосвоенным подругам.

В отличие от Клоуна у него были деньги, которые он зарабатывал консультациями в области безопасности порой по несколько сотен тысяч долларей в месяц, ухитряясь пользоваться достаточно уважительным вниманием, по обе стороны правоохранительного забора. Он, в ту пору, был единственным, кто давал Коле деньги, и единственным, кому Коля их возвращал. Более того, новый знакомый, каким-то фантастическим образом попал в клоунскую Санта-Барбару с его жёнами, детьми, любовницами, друзьями и долгами. Посудите сами:

Коля жил с Наташкой, от которой у них родился сын.

Колин друг Лёша, он же земляк из Горького, был его постоянным дольщиком. Лёша познакомил его с Наталией Ивановной Великой, своей старшей сестрой, дамой властной и влиятельной (антиквариат, ювелирка, политики).

У нее было две дочери, Яна и Нона. Старшая Яна стала подругой Наташи, по этой причине Наташа торчала целыми днями, по сути, жила у Великой, в итоге на стенах роскошной квартиры Наталии Ивановны появились фотопортреты сына Коли Клоуна (??!!).

Яна, будучи девицей стервозной, разведенной и богемной, знала и муссировала все Колькины похождения, втайне завидуя чужим оргазмам. В итоге она приложила максимум усилий, чтобы надуть в пустую Наташину голову, что она, эта дура, - богиня неземной красоты, а таких уродов, как Коля, - как дерьма за баней.

Живя в загородном доме, она познакомила Наташку с каким-то бандитом казанской принадлежности. У них завязался конспиративный роман, и бандос, наслушавшись историй про мордовского буржуя, уже мечтал как-нибудь «раздеть» Клоуна, что, в общем-то, и предпринял в итоге.

Нона росла, росла и выросла. Сгоняла, между делом, пожить в Америку и вдруг на чужбине поняла, что Коля Клоун - её сексуальный объект. По приезде в Санкт-Петербург, она секунд за семь возбудила в Кольке пламенную страсть, которую он боязливо воплотил в жизнь.

Яна шипела на Нону, Наташа тихо шизела, не зная, как быть - Коля регулярно давал денег и отправлял отдыхать от безделья за границу, тут следовало не перегнуть палку, имеющую меркантильные корни.

Наталия Ивановна, которую Коля боялся больше злобных кредиторов, рычала на всё стадо и удивлялась, по незнанию, что эти дуры нашли в этом кривоногом огрызке.

Лёша, будучи полностью зависимым, от Колькиных гешефтов, держал нейтралитет.

Тут, «как член на наковальню», появился новый Колин друг, который доверительно был назначен Колиным, а следовательно, и Лешиным ангелом-хранителем, даже не успев понять, как так произошло, что Наташа Великая вдруг взглянула ему в глаза и задушевно попросила не бросать этих недоделанных, если что...

Когда за помощь не берут денег, многие относят это обстоятельство на простоватость и пытаются использовать, эту сторону натуры спасителя, в своих не очень чистоплотных целях.

Машина мчалась из аэропорта, вдруг запиликал мобильный телефон:

Привет. Это Коля Клоун. Что вечером делаешь? Может, в Палас? Ну да ладно, обедаешь где? Поехали в «Старую деревню», блины с икрой жрать?

Поехали, вот только я занят, смогу подъехать чуть позже, скажем через час-два.

Нее, давай сейчас, дело одно есть, тебе точно оно нужно.

Хорошо, я уже на Московском проспекте, буду через сорок минут.

При подъезде к богемному кафе «Старая Деревня», где обедал сам принц Чарльз, отметил для себя непривычно много машин и необычную для этого места суету вокруг них. Паркуясь, увидел, что в багажник «боевой машины братвы» пытаются упаковать бешено сопротивляющегося Клоуна. Вокруг стояло ещё пять «бомб» с тревожными пассажирами.

Оп-па, ребятки, а ну назад! Вы, чьи будете, что ведёте себя так беспредельно?!

А ты-то, кто такой, что в наши дела прёшься?

А я член в пальто, а имя для меня сейчас и не нужно, поэтому ломайте меня быстрее, а потом можете и Кольку грузить хоть в мусоровозку, но позволю указать на маленькую деталь, пока меня не сломаете, Кольку я вам не отдам. Ну, вот и всё, чего ждёте

В те времена он любил вызывающе прилично одеваться, весь в золотой бижутерии и на галстуках-костюмах от приличного имени. ОПГ (организованная преступная группа), наряженная в традиционные куртки - кроссовки, с недоверием смотрела на более чем странного коммерса, который, не моргнув глазом, рычал на них, быковато расставив ноги и подозрительно положив руки в карманы пальто.

Не, ну погоди, мы казанские, а ты знаешь, что он нашего старшего, педерастом назвал и за это должен отдать нам десятку бакстов? Или скажешь, что это не по понятиям и он не должен ответить?

Клоун коммерс?

Конечно коммерс, в том-то и дело, что какая-то овца блудливая, путёвого пацана, голубым назвала, у нас и очевидцы есть, - нормальные пацаны, он при них назвал!

У каждого барыги должна быть крыша, по понятиям, так? Так что, ребята, вы, может, что про Колькину крышу знаете, что ж даже её в курс не ввели, а сами решили газануть?

Не, ну это, как её, мы потом, конечно...

Ну и главное, если тебя или кого ещё назвали педерастом, иди и с глазу на глаз докажи, что ты не «дырявый», причём тут деньги? Это что же получается, без десятки баксов, ты вроде как педик, а с десяткой вроде как «целый». Нет, дружок, это получается, что если ты раз на раз не готов свою задницу отстоять, а друзей приволок, значит, ты хочешь стать педерастом с десяткой баксов в кармане, и всё...

Ребята, забуксовав в столь сложных категориях, потеряли темп и сникли, бить умника с белым от ярости лицом, никому не хотелось, мало ли это кто и что у него в карманах. Первоначально плёвая задача - стырить Клоуна, стала перерастать в локальный конфликт со многими неизвестными, что явно в планы не входило. Обстановка слегка остыла, поговорив со старшим, пришлось всё же представиться, ну, а при таком раскладе и на мировую для бандосов не стыдно...

Коля остался жив, невредим и перепуган до зелёного цвета в лице. Они сидели за столиком на манерно скрипучих и искусственно состаренных стульях в кафе и молчали...

Коля, а ведь ты конченный ублюдок, почему не сказал, что у тебя встреча назначена?

Боялся, ты не приедешь...

И правильно боялся, теперь, когда ты позовешь меня обедать, я обзвоню всех знакомых бандитов в городе и попрошу, чтобы тебя, в случае чего, трахнули в извращённых формах...- обманывал и запугивал он Колю.

Ровно через полгода «911» уже спасал Колю на очередной «стрелке», проклиная себя за излишнюю уступчивость по отношению к этим юродивым... Сильные люди - добрые люди, но неразумных детей следует всенепременно пороть. А как же иначе?

Воздух, кровь и свет
Послесловие
Никто и никогда не учился на чужих ошибках, гораздо эффективнее это происходит на своих

Вы дышали когда-нибудь?

Что за чушь?! спросите Вы

Нет, не просто дышали, а дышали ли Вы с упоением, вкусно, сочно? Дышали? Ах, в Альпах, да и на Кавказе, в общем, тоже чудесно, м-да...

Чушь. Полная абсолютная херня, кто не пил водки, тот не знает вкуса холодной воды. Вкус, настоящий, удивительный вкус воздуха знает лишь астматик, делающий первый глоток живительного газа, после того, как всё же нашёл спасительный аэрозоль...

Действие промидола мягко и безвозвратно проходило. Сначала почувствовал, что у него есть спина, затем, что в нее «вбит лом». Через мгновение некто злобный, сидящий внутри сжал лёгкие и принялся резво рубить топором уже раздавленную грудную клетку. Ещё через секунду процесс дыхания из обыденной, ежесекундной и несущественной задачи, стал непосильной и мучительной борьбой за крохи кислорода, столь болезненно необходимые для истерически капризных клеток его тела. Клетки, в силу своего малого размера и очевидной тупости, не хотели вникать в то, что три ребра острыми краями переломов рвали окружающую их плоть, не позволяя раздвинуть грудь для вдоха. Не понимали, что спина выгнулась горбом травматического сколиоза, а легкие, приняв на себя удар через пролом в грудине, частично полопались и набухли кровью, уже не имея возможность впустить в себя этот упоительный, желанный, почти ощутимый в своей тяжести воздух.

Так умирающий на берегу большой и неуклюжий карп хлопает мягкими тёмными губами, не веря, что уже не вернуться назад, в прохладный и тёмный мир водных глубин. Ещё немного и даже, обоженный «засухой», рот перестанет хватать то, без чего нельзя прожить и нескольких минут...

Лишь находясь на краю пропасти, человек боязливо оглядывается и с этой неуютной точки своей жизни, до рези в глазах, отчётливо видит, что действительно ценно, а что всего лишь фантики, от уже съеденных конфет. Звучит цинично и грубо, но чем чаще виден край, тем осмысленнее становится последующая жизнь. Momento mori, - так кажется, по латыни Всё упирается в способ напоминания.

Как остро не хватает мозгу крови в момент, когда на шее сжимается учебно-боевая петля. Отражение мира слабеет, и остатки сознания вяло пытаются сохранить подобие мыслительного процесса. Картинка плывёт, предметы приобретают злобные и глупые очертания, единственное, что удерживает на этой части бытия, - это боль. Дикая боль от нейлонового шнура, разрывающего шею. Кажется, что гортань, всё сильнее сжимаемая удавкой, предательски, пискляво хрустнет и ввалится внутрь, не оставив шансов на бесцельное разглядывание календаря с новой датой и наивными фотографиями времён года. Ярость и полное отсутствие права выбора, вот что спасает. Напугайся, удивись боли, замри на секунду, и вот уже голова опустилась в ватную тишину. Всё, каюк. Вот уж хрен боль. Боль, только она и кровь, - по-настоящему, всё остальное - выдумки. Если бы не эти «две подруги», скольких бы вещей нельзя было понять. Боль заставляет жить, а кровь и есть жизнь.

Боль, вынуждает, казалось бы, в безвыходной ситуации, трепетать и бороться за существование, словно гусенице, проткнутой булавкой в момент пионерского ничегонеделания... С мифическим трепетом он преклонялся перед той болью, которая преследует всю жизнь, объясняя, что имеет значение, а что просто дерьмо, попавшее в вентилятор, либо добросовестно выработанное темной субстанцией с пафосным, но ничего не означающим именем - интеллект. Что есть наши мысли по сравнению с нашей кровью?..

Нет, сначала он не резал глаз, это был молочно белый, ровный свет, чуть потухающий в одной стороне и тепло мерцающий в другой. Повязку сняли, голова была вполне в своих геометрических размерах, что не могло не радовать. Лечение серого вещества и системы его кровоснабжения прошло вполне успешно. Но вот зрение никак не возвращалось, через пару дней будут различимы контуры людей, - приведений, скользящих по вселенскому туману и никак не желающих принять чёткие очертания. Затем эти очертания придут, но начнут игриво ломать изображение на угловатые сектора. «Отсутствие периферического зрения», - сумничает врачиха и добавит: «Да ладно! Молодой, здоровенный - пройдёт». Прошло, не обманула. И всего-то через пару (!) месяцев. А до этого момента, переход через улицу оставался невыносимой и унизительно, боязливой задачей.

Мерзкое чувство беспомощности - вот что такое потерянное зрение. Остались руки, ноги и всё остальное, но все это уже не Ваше. Потому что нельзя назвать своим то, что невозможно использовать. Мир становится чужим и тёмным. Уткнувшись в стену, вдруг понимаешь, что потерялся, потерялся очень крупный и беспомощный ребёнок, бывший, когда-то, кем-то с весом 100кг. Непроницаемая темнота превращает человека в муравья замеревшего на тротуаре. Сознание сжимается от судорожной, животной боязни быть раздавленным скучающим пешеходом по имени Жизнь.

Как много значительных, весомых и таких важных проблем составляют наше существование, как любовно мы обсасываем каждую мелочь нашей жизнедеятельности, как лелеем наши обиды и без тени сомнения утверждаем сами себе, что судьба-скотина, не вполне к нам справедлива и более чем некорректна.

Был первый по-настоящему тёмный период жизни - с жёстким, реальным предательством близких и невообразимой грязью. Время, когда, бесцельно передвигаясь по улицам, с каждым шагом сгибался под тяжестью навалившейся темноты. «Почему именно со мной? Всё так глупо и бездарно, похоже, сопьюсь и сдохну, голодный, под забором...» Питер - очень мрачный и взрослый город, город, полный туманов, маразмов и депрессивных флюидов, сочащихся из неопрятных каналов

Навстречу шёл мужчина с суровым непроницаемым лицом, перед собой он катил коляску, в которой сидел молодой парень - инвалид с церебральным параличом. Подросток смотрел на мир большими влажными глазами. Как от удара током, ноги, потеряв подвижность, вросли в землю, сердце сжалось в горошину. Глядя вслед удаляющейся паре, отчётливо, невыносимо остро, понял, что это и есть настоящее горе. Горе, по сравнению с которым собственная гибель - лишь «успокоительное средство». Как можно утопать в волнах собственного эгоизма, гадить на всё и всех, обвинять, хныкать, благодарно жалеть себя, даже не имея представления о том, что такое настоящее горе? Имея подаренную Богом возможность вздохнуть полной грудью, этот удивительный воздух, не заботясь о живой крови, текущей по венам и видя то, что многие, гораздо более достойные люди, уже не увидят никогда

Человеческая жизнь более чем омерзительна, если она - всего лишь любовно оберегаемая частная собственность, - источник удовольствий.

Всё, что описано в данной книге, происходило на самом деле. Р